Сегодня на смену мировым войнам пришли «гибридные войны», которые представляют угрозу безопасности национальным интересам всех государств, включая и страны Центральной Азии.
Можно констатировать, что «гибридные войны» стали реальностью и превратились в основную технологию для реализации геополитических интересов мировых и региональных держав. Данный факт трудно отрицать и это вызывает научный интерес, находится в центре внимания современных исследований и подталкивает научные и экспертные круги к дальнейшему доскональному изучению феномена «гибридных войн», характеристики их важнейших аспектов на современном этапе.
На нынешнем этапе «гибридные войны» в основном реализуют мировые и региональные державы, как США, Россия, КНР, Турция, Иран, Саудовская Аравия и др. В результате, практически ежедневно появляются новые военные и невоенные технологии «гибридных войн», образуя своеобразный гибрид. Указанные державы действуют неординарно, меняя периодически правила игры.
Наиболее характерными особенностями «гибридных войн» являются то, что они не легитимированы, ведутся без каких либо правил, ограничений и объявления войны, реализуются на чужой территории своими и чужими руками; маскируются под локальные и региональные конфликты/кризисы, субъекты, реализующие такие войны, всячески отрицают свою причастность в них и т. д.
Поэтому, все нынешние локальные войны, вооруженные конфликты на региональном и мировом уровнях приобрели гибридный характер и, соответственно, вносят необходимые коррективы в тактике ведения боевых действий.
Можно сказать, что практически забыты такие военные термины, как «фронт», «тыл», «объявление войны» и другие, присущие мировым войнам, в которых были вовлечены практически все страны мира. Последняя вторая мировая война 1941 – 45 годов, является ярким примером этому.
Характеризуя «гибридные войны», российский ученый П. Виноградов отмечает: «Отошли в прошлое времена, когда в ответ на дипломатическую ноту в странах объявлялась всеобщая мобилизация, а потом регулярные армии боролись на широком театре военных действий. Сегодня сплошь и рядом армии приходится вести войну против «боевиков», «повстанцев», «террористов», частных военных кампаний, а то и, вовсе криминального сброда. Только, этот сброд хорошо вооружён и действует вполне осмысленно, хоть и крайне жестоко.
«Гибридная война» – военная стратегия, объединяющая обычную войну, малую войну и кибервойну. Также термин используют для описания атак с помощью ядерного, биологического и химического оружия, самодельных взрывных устройств и информационной войны». [1. с. 2]
Современные «гибридные войны» позволяют победить противника с использованием различных военных и невоенных технологий. Это можно наблюдать ныне во всех известных горячих точках планеты, где соприкасаются и переплетены интересы мировых и региональных держав.
Иными словами, в ходе «гибридной войны» используются одновременно военные и невоенные технологии. К военным технологиям относятся использование сил спецподразделений, частных военных компаний, террористических и экстремистских группировок, партизанских отрядов и другие. К невоенным технологиям или инструментам относятся разведывательно-подрывная деятельность спецслужб, медиа-ресурсы, интернет пространство, социальные сети, с помощью которых распространяется выгодная информация и т.д.
Ныне реализуются такие технологии «гибридных войн», как «политические войны», «дипломатические войны», «информационные войны», «кибервойны», «торговые войны», «санкционные войны», «экономические войны», «террористические войны», «наркотические войны», «пограничные войны», «мигрантские войны», «водные войны», «религиозные войны», «культурные войны» и другие.
Эти технологии охватывают политический, военный, информационный, экономический, культурный и иные аспекты, которые и служат основой для появления разновидностей технологий «гибридных войн». В этом плане большую роль играют СМИ, которые любое противостояние на основе тех или иных аспектов преподносят как новые технологии «гибридных войн». Поэтому почти ежедневно появляются новые технологии «гибридных войн». Человечество не успевает отследить за данным процессом.
Здесь следует подчеркнуть, что в ходе ведения нынешних «гибридных войн», приоритетное значение приобретает использование высокоточного оружия, являющегося величайшим достижением высоких технологий современности.
О том, что войны будущего будут за высокоточным оружием, еще в 2013 году говорил начальник Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации генерал – армии В. Герасимов. Он, в частности, отметил следующее: «Фронтальные столкновения крупных группировок войск (сил) на стратегическом и оперативном уровне постепенно уходят в прошлое. Дистанционное бесконтактное воздействие на противника становится главным способом достижения целей боя и операции. Поражение его объектов осуществляется на всю глубину территории. Стираются различия между стратегическим, оперативным и тактическим уровнем, наступательными и оборонительными действиями. Применение высокоточного оружия приобретает массовый характер. В военное дело активно внедряются вооружение на новых физических принципах и роботизированные системы». [2. с. 3]
Так, последние достижения высоких технологий способствовали появлению новых видов высокоточного оружия, как БПЛА – дроны, крылатые баллистические ракеты высокой точности, различная военная роботизированная техника и т. д.
В результате, появились «технологические войны»; «дроновые войны»; «ракетные войны»; «спутниковые войны»; «интеллектуальные войны»; «умные войны»; «роботовые войны»/ «война роботов» и т. д.
Касательно вопроса о перспективах прогнозирования «гибридных войн» на постсоветском (центральноазиатском) пространстве, следует отметить, что его применение опять же будет зависеть от политики мировых и региональных держав, их стратегии и тактики в данном регионе. В этой связи, на геополитическую обстановку постсоветского (центральноазиатского) пространства первостепенное влияние оказывает противоборство этих сил здесь.
Как известно, кроме России, КНР и США, свою игру здесь ведут также Европейский Союз, Турция, Иран, Саудовская Аравия, Индия и Пакистан, каждая из которых также имеет свои геополитические/геоэкономические интересы, ради достижения которых используются различные технологии/инструменты «гибридных войн».
Нельзя забывать, что в течение последних десятилетий предпринимались неоднократные попытки дестабилизации обстановки в Центральной Азии на основе межэтнических, религиозных и других внешних и внутренних факторов. К ним можно отнести узбекско–кыргызские «этнические войны» 1990 и 2010 годов; террористические вылазки в Республике Таджикистан в период гражданской войны, в последующем в 2010, 2014, 2015 годах, а также в Казахстане в 2011, 2014, 2016 годах, которые реализовались в рамках «террористических войн». Все указанные события подогревались непосредственно извне некоторыми мировыми и региональными державами и имели гибридный характер.
Следует напомнить, что на постсоветском (центральноазиатском) пространстве, начиная с 1924 года, в результате сложившегося национально-территориального размежевания при бывшем Советском Союзе образовался и, в последующем, окончательно сформировался ряд внешних и внутренних факторов, не раз приводивших к различным конфликтам между этими государствами, даже в бытность могущественного СССР. Поэтому с учетом упомянутых факторов применительно к каждой центральноазиатской стране, сегодня определяются основы применения различных технологий/инструментов «гибридных войн».
К основным внешним факторам относятся: противостояние мировых и региональных держав на всем геополитическом пространстве, наличие «горячих точек» на планете, международный терроризм и экстремизм; незаконный оборот наркотиков и оружия; незаконная торговля людьми, другие виды транснациональной преступности, которые, в основном, исходят из соседнего нестабильного Афганистана. На их основе появились и реализуются следующие технологии «гибридных войн»: «террористические войны», «наркотические войны» и др.
Основными внутренними факторами являются: межэтнические отношения; нелегальная миграция; не до конца разрешенные пограничные вопросы; водно-энергетическая проблематика, тяжёлое социально-экономическое положение, экологические и демографические вопросы и т. д.
Эти факторы детерминировали появлению «пограничных войн», «водных войн», «миграционных войн», «рельсовых войн», «транспортных/воздушных войн» и др.
Относительно «террористических войн» следует особо подчеркнуть, что эта угроза является глобальной, а не только постсоветского (центральноазиатского) пространства. У террористов, на что неоднократно указывал президент Республики Таджикистан уважаемый Эмомали Рахмон, нет таких понятий, как родина, вера, религия. [3. с. 5]
Сегодня в мире идет настоящая война с терроризмом и экстремизмом, для чего задействованы все имеющиеся ресурсы отдельных государств, коалиций стран, региональных и международных организаций по безопасности. Для подавления очагов сопротивления террористов в Афганистане, Сирии, Ираке и других странах, наряду с не силовыми методами, используются и силовые (частные военные компании, спецподразделения и другие).
«Террористические войны» непосредственно исходят из действующих на территории Афганистана, Сирии, Ирака и других государств сил международного терроризма, к которым относятся: «Аль - Каида», ИГИЛ/ИГ, Движение Талибан, Исламское Движение Туркестана, «Хизб-ут-Тахрир-аль-Ислами», ИДВТ (Исламское Движение Восточного Туркестана), «Братья мусульмане», «Джабхат-ан-Нусра», «Ансоруллох» и др. В их составе присутствуют выходцы из центральноазиатских государств, которые представляют основную угрозу национальной безопасности всем странам Центральной Азии.
Можно констатировать, что в Афганистане идет настоящая «гибридная война». Эта страна сегодня превратилась в надежный плацдарм для ведения аналогичной войны против государств Центральной Азии. Многое будет зависеть от урегулирования обстановки в Афганистане, откуда исходят указанные «гибридные угрозы». Однако в ближайшей перспективе представляется маловероятным урегулирование ситуации в этой стране, так как стратегические интересы мировых и региональных держав сильно переплетены там.
В последние годы особую тревогу вызывают т. н. нелегально действующие «спящие ячейки» различных международных террористических группировок на территории Центральной Азии.
Примером наличия «спящих ячеек» служат многочисленные аресты и осуждение террористов-одиночек или участников групп, действующих на территории республик Центральной Азии.
Яркими примерами служат множество выявленных фактов задержания и осуждения на длительные сроки заключения более 100 приверженцев нелегальной ячейки «Братьев мусульман» на территории Республики Таджикистан в 2019 – 2020 годах. В Республике Узбекистан в 2020 году были выявлены около 40 нелегально действующих спящих ячеек экстремистских течений «Джихадисты», “Катибат - уль - тавхид вал джихад” [4. с. 6], а в 2021 году были осуществлены массовые аресты членов нелегальных группировок «Хизб – ут - тахрир» [5. с. 6]. По этой причине, угроза «террористических войн», в перспективе, будет сохранена на пространстве Центральной Азии.
«Наркотические войны», основанные на производстве, хранении и сбыте афганского опия-сырца, также исходят из Афганистана. В научных и экспертных кругах получили распространения другие разновидности «наркотических войн», такие как «опиумные войны», «героиновые войны» и другие. Их название взяты из их основ (героин, опиум и т. д.). Анализ показывает, что цель предыдущих и нынешних «опиумных войн» практически идентична – контроль над ресурсами и рынками сбыта, что сегодня ярко прослеживается в Афганистане.
По мнению российского военного эксперта А. Зеличенко, «в постсоветской Центральной Азии и в соседнем воюющем Афганистане уже несколько лет идет настоящая "опиумная война". Именно наркоденьги, несмотря на частую смену властей в Афганистане, по-прежнему подпитывают эти войны». [6. с. 6]
Несмотря на предпринимаемые контрмеры, в последние годы «наркотические войны» превратились в одну из прибыльных отраслей, за которыми стоят крупнейшие международные картели и синдикаты, специализирующиеся на незаконном обороте наркотиков в мировом масштабе. Осуществлению «наркотических войн» в Центральной Азии во многом способствует наличие уязвимых участков линии границы с Афганистаном. На данном этапе мировому сообществу не удается искоренить незаконный оборот наркотиков, который является основой «опиумных войн».
Поэтому в перспективе аналогичные войны еще сохранятся на данном пространстве до полной стабилизации ситуации в Афганистане. Негативным моментом можно признать то, что в последние годы наркодельцы при сбыте, взаиморасчетах стали использовать огнестрельное оружие, захват в заложники должников или их близких с последующим выкупом. Все это нередко сопровождается смертельными исходами на линии границы. Согласно статистике, ежегодно от таких вылазок на таджикско-афганской границе погибают мирные жители и пограничники, а некоторые граждане годами пребывают в заложниках у афганских наркоторговцев.
«Мигрантские войны» также имеют перспективу развития и приобретут еще больший размах в связи с сохраняющимся трудным экономическим положением региона, способствующим возникновению массовой миграции населения в Россию, Казахстан и другие, более богатые, страны, причём, основная масса все же приходится на долю России. Политический эксперт А. Шустов утверждает, что главная проблема создания направленного из Средней Азии в Россию миграционного вала заключается в том, чем он спровоцирован. «Ни локальные теракты, ни нападения отрядов боевиков на границу не способны вызвать массовую эмиграцию, поскольку не затрагивают безопасность большей части населения». [7. с. 7]
В конце 90 – х и начале 2000 – х годов прошлого века в двусторонних таджикско-узбекских отношениях были отмечены негативные моменты, в результате которого происходили пограничные инциденты, минирование участков границы, разрушение железнодорожных путей и др. Эти обстоятельства были преподнесены СМИ, как «минные войны», «рельсовые войны», «пограничные войны» и другие. Начиная с 2018 года в результате реанимации двусторонних таджикско – узбекских отношений и поднятия их на уровень стратегического партнерства, были сняты все барьеры. Поэтому, в настоящее время эти технологии потеряли свою актуальность и вышли из применения.
Однако, «гибридные угрозы» сохраняются между Республикой Таджикистан и Кыргызской Республикой, Республикой Узбекистан и Кыргызской Республикой по причине все еще окончательно нерешенных пограничных споров, правильного распределения водных ресурсов и других проблем, указанных выше. Здесь до сих пор реализуются такие технологии «гибридных войн», как «пограничные войны», «водные войны», «информационные войны», «минометные войны» и др., которые будут присутствовать в перспективе, до окончательного урегулирования территориальных споров.
В настоящее время на пространстве Центральной Азии реализуются «водные войны», сопутствующими факторами для которых служат отмечаемая в последние годы, острая нехватка питьевой и орошаемой воды, вопрос эффективного использования водных ресурсов.
С развитием национальных экономик проблема потребления воды только возрастёт, что не может не отражаться на конфликтном потенциале региона, ведь недостаток водных ресурсов во многом ограничивает экономическое развитие государств Центральной Азии. На сегодняшний день эта ситуация очень остро наблюдается на спорных таджикско - кыргызских участках границы в Баткендской области, а также узбекско – кыргызском, казахско – кыргызском направлениях. В этой связи существуют опасения, что исполнителями «гибридных войн» в Центральной Азии данный вопрос может быть реализован в качестве основного дестабилизирующего фактора.
Кроме того, в последние годы в связи с засухой, отмечается понижение уровня крупнейших рек Центральной Азии, которая негативно влияет на оросительную сеть региона, особенно государств низовья - Узбекистан, Казахстан и Туркменистана. Это, тоже может детерминировать «водные войны» в перспективе.
Для государств Центральной Азии в настоящее время и в перспективе, угрозу может нести противостояние мировых держав на экономической основе. В этой связи, появились новые технологии «гибридных войн», которые СМИ уже названы «санкционными войнами», «таможенными войнами», «торговыми войнами», «экономическими войнами» и т. д. Так, «санкционные войны» между США и Россией сегодня оказывают негативное влияние практически на все страны, которые имеют тесные экономические связи с Россией. В этом плане Республика Таджикистан не является исключением.
Под «таможенными войнами» подразумеваются более серьезные столкновения, когда обе стороны путём исключительного повышения пошлины и др., вплоть до запрещения ввоза, а иногда и вывоза товаров, стараются нарушить товарообмен и заставить противную сторону идти на уступки. [8. с. 8]
Эти угрозы сохранятся и в перспективе, пока не нормализуются российско - американские отношения.
Начиная с конца 2019 года весь мир, включая и Центральную Азию, охватила пандемия коронавируса. Коронавирус застал врасплох всю планету, государства независимо от их статуса высокоразвитые или слаборазвитые, мировые или региональные державы, оказались не готовыми противодействовать данной «коронавирусной угрозе». Феномен коронавируса, как «биологического оружия» современности можно объяснить тем, что он содействовал появлению одного из разновидностей «биологических войн», как «коронавирусные войны».
До этого ни один из смертельно опасных вирусных заболеваний, относящийся к «биологическому оружию» по примеру Эбола, чума, свиной грипп и т. д., не достигли масштабности распространения. Эта тенденция продолжает рост по числу заражаемости и смертности, о чем свидетельствуют ежедневные статистические данные в масштабе всего мира.
В рамках «коронавирусных войн» мировые и региональные державы вступили в противоборство вокруг проблем: является ли коронавирус биологическим оружием или нет; какое происхождение имеет коронавирус COVID – 19 лабораторное или естественное; кто его разработал и распространил; чья вакцина лучше и надежнее; кто кого заразил, из какой лаборатории произошла утечка вируса; ожидаются ли очередные волны коронавируса и т. д. Все это сопровождается мощным информационным противостоянием или «информационными войнами» между основными политическими акторами.
«Коронавирусные войны» ныне охватили все геополитическое пространство и реализуются в политическом, военном, экономическом и других сферах жизни общества, которые свойственны «гибридным войнам». Вместе с тем, мировые и региональные державы, манипулируя пандемией коронавируса COVID – 19, продолжают реализовывать свои политические, военные, экономические и иные интересы.
Коронвирус породил еще одну технологию «гибридных войн», как «вакцинные войны», в рамках которой между странами, производящие вакцины происходит конкурентная борьба по рекламе своей продукции и ее реализации и т. д.
На сегодняшний день эта угроза пока не устранена. В странах Центральной Азии наблюдается шествие очередной волны коронавируса. В обозримой перспективе, на наш взгляд, угроза «коронавирусных войн», как одна из технологий «гибридных войн», также будет присутствовать.
В перспективе на пространстве Центральной Азии, возможно, будут распространены различные технологии «гибридных войн», основанных на развитии высоких технологий. Государства Центральной Азии будут совершенствовать арсенал своих вооружений за счет приобретения новейших вооружений как БПЛА, различных систем ПВО и т. д.
В этой связи, при решении конфликтных ситуаций между государствами, нельзя исключить появление некоторых военных технологий «гибридных войн», как «дроновые войны», «интеллектуальные войны», «ракетные войны» и т. д.
Информационный аспект «гибридных войн» является её составляющей. Все вышеуказанные аспекты, технологии и инструменты «гибридных войн» без информационной поддержки никакого смысла не имеют и не реализуются.
На пространстве Центральной Азии, как и других регионов мира, широко реализуются технология «информационных войн», как эффективное средство непрямого невоенного воздействия на политику, экономику и военную мощь, а также общественное и индивидуальное сознание и подсознание населения, личного состава вооруженных сил государств региона. Эта технология «гибридных войн» в перспективе также будет сохранена.
Особую опасность сегодня и в обозримом будущем представляют «кибервойны», считающиеся одним из важных компонентов/инструментов «информационной войны», которая осуществляется в виртуальном пространстве с использованием компьютерных систем. Основная задача «кибервойны» - кража информации политического, военного, экономического характера и выведения из строя технологической аппаратуры, занимающейся сбором, обработкой и хранением информации, а также объектов критической инфраструктуры. Для этих целей разрабатываются различные шпионские программы и феерволы (вирусы). Особенность использования кибероружия заключается в том, что в отличие от тяжелого вооружения оно не требует колоссальных средств, строительства огромных заводов и добычи ресурсов. Достаточно обладать компьютерами, средними финансовыми ресурсами и выходом в Интернет. Более того, кибератаки тяжело отследить и сложно им противостоять. Это породило понятие киберпреступление. Все государства Центральной Азии самостоятельно и на многосторонней основе принимают меры по противодействию киберпреступлениям, путем создания соответствующих структур, совершенствования нормативно – правовой базы и других мер.
Суммируя сказанное, следует отметить, что пространство Центральной Азии в перспективе также, останется объектом «гибридных угроз», исходящих от гибридного противостояния основных акторов международной политики.
Сангинов Нарзулло Наимович
к. п. н., зав. отделом Центральной Азии
ИИПГАЕ НАНТ
ЛИТЕРАТУРА
- В Узбекистане задержаны 38 человек, состоящих в подпольных ячейках террористических организаций// Электронный ресурс/Режим доступа/ http://avesta.tj/2020/07/09/v-uzbekistane-zaderzhany-38-chelovek-sostoyashhih-v-podpolnyh-yachejkah-terroristicheskih-organizatsij/ Дата обращения: 21.06.2020/[4. с. 6]
- В Узбекистане сообщают о массовых задержаниях, подозреваемых в религиозном экстремизме// Электронный ресурс/Режим доступа/ https://fergana.agency/news/122259/ Дата обращения: 10.09.2019/ [5. с. 6]
- Виноградов П. Эпоха сетецентрических и гибридных войн //Электронный ресурс/ Режим доступа/ URL: https://vasilii-ch.livejournal.com/184043.html/ Дата обращения: 06.08.2020/ [1. с. 2]
- Герасимов В. Ценность науки в предвидении. «Основные тенденции развития форм и способов применения ВС, актуальные задачи военной науки по их совершенствованию». ВПК № 8 (476), -2013г.// [Электронный ресурс] /Режим доступа/
https://www.vpk- news.ru/articles/14632/ Дата обращения: 10.12.2020. [2. с. 3] - Зеличенко А. "Опиумная война" в Центральной Азии //Электронный ресурс/ Режим доступа/ URL: http://www.ca-c.org/journal/11-1997/st_12_zelichenko.shtml /Дата обращения: 09.03.2021/ [6. с. 6]
- Рахмон Э. Послание Президента Республики Таджикистан Маджлиси Оли Республики Таджикистанот 22 декабря 2017 года //Электронный ресурс/ Режим доступа/ URL: http://president.tj/ru/node/16772/ Р/ Дата обращения: 16.08.2020/ [3. с. 5]
- Таможенная война. Финансовая энциклопедия //Электронный ресурс/ Режим доступа/ URL: http://finance.sainfo.ru/19/5.html/Дата обращения: 06.10.2019/ [8. с. 8]
- Шустов А. Миграция из ЦА становится средством гибридной войны // Электронный ресурс/ Режим доступа/
http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1470936540/ Дата обращения: 19.08.2019/ [7. с. 7]