История способна учить людей многому, однако не все люди умеют и желают у нее учиться. Саму историю создают не только случайные обстоятельства, природные и социальные катаклизмы, но и люди. И в истории  человечества и каждой нации велика роль отдельных выдающихся личностей. Подобную роль в истории таджиков, ираноязычных народов, а также и других этносов Центральной Азии, кроме известных полководцев, как Исмаили Самани, сыграл учёный, философ, врач Абу Али ибн Сина или кратко, в латинской транскрипции, –Авиценна и подобные ему гиганты мысли, которые стояли у истоков мусульмансокго и общеиранского (т.е. таджикского) возрождения.

   Главное послание Авиценны для нашего времени и современного общества – это развитие независимого, самостоятельного мышления как основа научного мировоззрения, даже в условиях доминирования религиозного сознания в обществе (как это происходит также сегодня). Нужно отметить, что феномен Ибн Сины был не единственным исключением того времени. Дорогу к таджикскому и иранскому (светскому) возрождению в период ислама открыли Фирдоуси, Абунаср ал-Фараби, Абурайхан ал-Бируни и др.  Кем же был Ибн Сина на самом деле? Будучи сыном очень просвещенного таджика из Балха, приглашенного Саманидами в Бухару, он писал рубаи (двустишие) на родном фарси-таджиком, создал «Даниш-намэ»-энциклопедию философских наук на этом языке, думал и создал научную и философскую терминологию на этом же языке, зная о своем таджикском этническом происхождении, тем не менее, старался развывать более широкую форму идентичности (мусульманства), чтобы его знания пользовались популярностью и получили универсальное практическое применение во всем исламском мире, а далее по всей планете. Несмотря на это, сегодня, к сожалению отметим, что для наших современников актуальным становится и вопрос об этническом происхождении Авиценны, т.к. сегодня реальная история часто искажается, фалсифицируется (как в случае победы советского народа над фашизмом), присваивают и даже «воруют» не только продукты культуры, но также и имена создателей  этих культурных ценностей, приписывая их своей, новоявленным нациям.

    Отметим, что вопрос об этнической принадлежности Абу Али ибн Сины возник относительно недавно, ибо подобные вопросы в мусульманском обществе до периода модернизма особой популярностью не пользовались, так как в этом обществе на первом месте стояла религиозная принадлежность, и люди представлялись преимущественно мусульманами; а этническая и расовая идентичность отодвигалась на второй план.  Поэтому    наследием таких великих личностей, как Ибн Сина, могут гордиться все мусульмане и все цивилизованные жители планеты. Но в Новое время в Европе на волне борьбы с теократией в этом вопросе произошел сдвиг: религиозная и этнические формы солидарности поменялись местами и  вопрос об этнической и национальной принадлежности по «инициативе» европейских государств стал наиболее актуальным; новая форма колониализма требовала новое разделение людей и установление власти над ними. И под влиянием распространенных европейцами националистических воззрений, а также в результате оказанной ими военно-экономической поддержки проектов относительно национальных и этноцентрических государств, цель которых заключалась в колониальном господстве (на основе принципа «разделяй и властвуй») и упрочения своей позиции в странах Азии и Африки. Таким новым каналом воздействий и завладения богатствами Азии они видели в созданной ими республиканской Турции. Этой цели были подчинены подстрекаемые Западом в начале XX века устремления тюркских националистов во главе с Мустафой Кемалем Ататюрком, которые без всякого научного обоснования и в основном на основе националистических побуждений активно стремились приписать тюркскому этносу многих знаменитых личностей из числа ученых и литераторов.  Отметим, что эта была лишь политическая интрига, надо было столнуть людей, но люди шли по этому тупиковому, неблаговидному пути. По выражению Е.Саида, началась новая эпоха «востоковедения» и европоцентрическое доминирование.

   Сегодня все мы едины в том, что все артифакты, т.е. культурные достижения и продукты культуры принадлежат всем, всему человечеству, это в равной степени относится к достижениям в науке. Однако, ничего не возникает и не происходит на пустом месте, культура и наука для развития нуждаются в наличие предварительной почвы, исторически подготовленная и культивированная определенным этносом, народом и его культурой. Например, полет в космос не произошел бы без мифы о бессмертности человека (Н.Федоров), если бы не была подготовительная работа Циолковского Э.К., представителья русского космизма, его работы над «методом передвижения в свободном пространстве» -реактивном движении, теория аэростатов, аэродинамики, размышления над полетами в безвоздушном пространстве, его опыты над ракетами.

   Таким же образом, интеллектуальная традиция у арийских, иранских народов (таджиков) имеет древнюю историю, здесь были созданы множества культурных очагов и центров (Согд, Бакртия, Герат, Рей, Нишапур, Балх, Бухара и мн.др.). И это было не случайным, что в Балхе была создана первая священная книга -Авеста. Сработала также традиция накопления и развития знаний в Гундишапурской академии (в Сасанидском Иране), куда стекались и были приняты многие греческие ученые, вынужденно покинувщие Византию. По иранскому типу в период ислама была создана Багдадская академия (Дар-ул-илм).   Но нас интересует здесь другое. Кто же создал эти центры и эту науку?

   Странно, что, несмотря на то, что этническая принадлежность Ибн Сины и многих других видных научных представителей средневековья,  точно установлена достоверными и бесспорными исследованиями, а также бесстрастно и реально относящимися к этому вопросу учеными, все же некоторые представители «научной мысли» арабоязычных, семитских и тюркоязычных стран до сих пор упорно стремятся приписать его своему народу, не имея на то веское реально научное и историческое основание. Еще более странным выглядит ситуация, характеризующаяся тем, что этническую принадлежность этого ученного приписывают себе даже народы, пришедшие  на территорию Мавераннахра и Хорасана несколько столетий спустя после его смерти.  Кажется парадоксом, но и такое бывает. И это связано, как было отмечено, с «нацстроительством». Как не странно, новым национальным образованиям, как обычно, не хватает историческая база. И их понять можно…., но как быть с исторической правдой?

   Как было отмечено, этническое, конкретно иранское (таджикское) происхождение Авиценны достоверно доказано авторитетными исследователями-востоковедами, такими как С.Е. Босфорт, А. Дж. Арбери, Анри Корбен и многими другими всемирно признанными учеными.[1] Перечень произведений с конкретной аргументацией в пользу иранско-таджикского происхождения Авиценны огромен. Для мало осведомленного читателя достаточно обратиться к опубликованным историческим и автобиографических источникам, если нет хотя бы обратиться к их краткому изложению в доступных источниках, например, в Википедии на русском и английском языках. В этом направлении конкретно были изложены неопровержимые аргументы также со стороны крупного таджикского ученого-исследователя академика Диноршоева М.Д., посвятившегося изучению наследия Авиценны значительную часть своей жизни.[2]  

  На основе исследований вышеупомянутых ученых и непосредственно с учетом высказываний самого Ибн Сины можно привести множество аргументов, которые свидетельствуют об иранском (таджикском) происхождении мыслителя. Для конкретности считаем необходимым перечислить несколько фактов, каждый из которых служит убедительным доводом в пользу того, что Ибн Сина был этническим иранцем (таджиком) и воспитывался именно в благотворной среде таджикской культуры. Мы хотим поддерживать и углубить мнение, высказаннное ранее М.Диноршоевым, подкрепляя их новыми фактами.

  1 – Достоверно известно, что Ибн Сина знал только два языка, а именно свой родной язык персидский (таджикский) и арабский. Так, он в своей книге «Ишарат ва танбихат» («Указания и наставления») пишет: «Однако, в языках, которыми мы владеем (курсив наш – М.М.), не встречается всеобщее отрицание в том виде, в каком мы его описали, и для ограничения общеотрицательных суждений (в области логики – М.М.) употребляются слова, выражающие дополнительные значения, соответствующие выражению подобного рода абсолютности. По-арабски, например, говорят: «Ла шай`ун мин Дж – Б» («Ни одно Дж не есть Б»), и этим хотят сказать, что  ни одна вещь, свойственная Дж, не присуща Б. На литературном персидском языке тоже говорят: «Хедж Дж Б нест» («Ни одно Дж не есть Б»). Использование такого выражения означает, что оно содержит необходимые вещи и представляет собой одну из разновидностей абсолютности, условием которой является субъект».[3]

  В книгах Ибн Сины, посвященных решению различных вопросов логики приводятся множество других подобных примеров исключительно с персидского и арабского языков.  Именно на этих двух языках он написал свои труды, посвященные различным отраслям науки. И в частности на этих языках были сочинены его труды, посредством которых он внес огромный вклад в развитии философских и медицинских наук.

  Следовательно, по собственному признанию самого Авиценны, он знает только два языка – свой родной язык – персидский (таджикский) и арабский. А другие языки (в частности, и тюркский) ему неведомы!!!  А после подобного отчетливого признания самого мыслителя можно ли перечислить его к лицам тюркского происхождения или хотя бы к знатокам тюркских наречий? Или мы должны извиняться за него за такой, мягко говоря, «недостаток»?

  Кроме того ни в одном из произведений Ибн Сины нет ни малейшего намека на каких-либо его связей (в том числе и этнической и языковой!) с тюрками, тогда как многие из его произведений, в частности и его энциклопедический труд «Данишнаме» («Книга знания») написаны именно на его родном персидском языке, язык большинства жителей тогдашнего и сегоднящнего города Бухара.

  2 – Отец Ибн Сины, Абдаллах, по собственному признанию мыслителя, был родом из Балха и являлся последователем исмаилитского (батинитского) учения.  Опасаясь преследований со стороны пришедшего к власти правителя Балха, потомка тюркских рабов, Султана Махмуда (998 - 1030), он в дни правления саманидского эмира Нуха ибн Мансура (976 - 997) переехал в Бухару.[4] А мать Ибн Сины, Ситара-Бану (имя говорившее об ее таджикском происхождении, ибо слово «Бану» (высокочтимая и благородного происхождения женщина) добавлялась к именам чисто иранского (таджикского) происхождения аристократкам), была родом из селении Афшана, где и жила семья мыслителя и где родился он сам.  

  Кстати, и поныне, тысяча лет спустя после эпохи Авиценны, жители селения Афшана все еще продолжают говорить по-таджикски. Как отмечает академик М.Диноршоев топоним «Афшана» исходит из деформированного в течение многих веков авестийского слова (близкого к санскриту) apAsana – «крайняя земля», что не имеет ничего общего с тюркскими наречиями.     

  А последователи исмаилитского толка ислама, к которым принадлежали представители автохтонного иранского (таджикского) населения Хорасана, отличались своим враждебным отношением к пришлым тюркским правителям, которые угрожали основам их национальной независимости. Подтверждением тому служат, например, слова Насира Хусрава (1004 - 1088), видного таджикского поэта и философа, одного из исмаилитских проповедников, современника Ибн Сины, который также был родом из Балха.   Так, Насир Хусрав сказал:

Тюрки перед мужами раньше в Хорасане,

Были униженными подобно женщинам во дворцах.

Не стыдно ли благородным от рождения мужам

Корыстно горбить  спину, поклоняясь тюркам?[5]

Подчиняться пришедшим из Дашт-и Кипчака и Сибири тюркским кочевникам для хорасанских исмаилитов, одним из которых был отец Ибн Сины, считался признаком невежества. И  как сказал Насир Хусрав:

Унижаться ли мне подобно тебе, о невежда,

В надежде наполнить мешок с провизией?

Тюрки кочевники были моими слугами,

Как я смогу быть тюркским слугой?[6]

 Поэтому, отец Ибн Сины, будучи таджиком-исмаилитом, и не желая служить  тюрку и рабу по происхождению Султану Махмуду, переехал в Бухару, где непосредственно правила таджикская царская династия Саманидов и поступил на государственную службу.  

  Истории не известен ни один турок, который являлся бы последователем исмаилизма в ту эпоху и даже несколько веков спустя. Из истории известно, что тюрки всегда были исполнителями культурно-религиозного порядка, но не творцами ее.  Они могли быть свободными в степях, но не культурном полисе, чему они могли только безмолвно подчиняться, подыгрывать своим арабским духовным предводителям или часто прибегнуть к помощи просвещенных персов-таджиков.

  3 - А теперь приведем еще одну цитату из книги «Илахийат»  («Метафизика»)  – заключительной части «Китаб уш-шифа`» («Книга исцеления») Ибн Сины, в которой явно обнаруживается его отношение к туркам. Он пишет:  «…Те из людей, которые далеки от усвоения добродетели, как тюрки и негры, по природе должны быть рабами (слугами)».[7] На первый взгляд, подобное высказывание со стороны Ибн Сины, с присущими ему гуманистическими и культурными особенностями, звучит странно. Но Авиценна был ученым, врачом, для которого все человеческое не было чуждо. То есть, здесь мыслитель констатирует факты, выражает распространенное в свою эпоху мнение, и данное его высказывание отчетливо говорит о том, что приписать ему тюркское происхождение – смешная и абсолютно беспочвенная затея.

  4 – То есть на основе аргументов почерпнутых из сочинений самого Авиценны отчетливо напрашивается вывод о таджикском происхождении его родителей.  Ведь логически и морально исключено, чтобы его мать и отец были тюрками, а их родной сын Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина, якобы воспитанный в духе тюркской культуры считал их «далекими от добродетели» и людьми, которые «по природе должны быть рабами».[8] Подобное утверждение было бы проявлением непростительного цинизма и нарушением высоких моральных принципов по отношению к своим собственным родителям.[9]

  5 – О принадлежности отца Ибн Сины, Абдаллаха, к знатному иранскому (таджикскому) роду свидетельствует также его родовое, фамильное имя – «Сина». Данное слово восходит к авестийскому Saena («сокол»), символа фраваши,  благого духа, включающий в себя всё, что было и всё, что будет, а также воинства Ахура- Мазды. Так, в Авесте (Фарвардин Яшт, 97) говорится: «Славлю фраваши праведного Саены – сына Ахуш Стута, появившегося первым на этой земле со ста своими последователями».  Данное фамильное имя было широко распространено среди знатных иранских родов. Так, известный немецкий лингвист Юст в своей книге «Иранские имена»[10] упоминает о двадцати двух знатных иранских вельможах, носивших имена Caena – Сина. По свидетельству этого исследователя, данное фамильное имя носилось исключительно иранскими (таджикскими) знатными родами.

  6 – О том, что жители Бухары были этническими таджиками и говорили на языке фарси (при наличии у многих окрестных жителей другого языка иранской группы, а именно согдийского) свидетельствуют многие средневековые историки, в частности автор своеобразного уникального и энциклопедического труда по истории Бухары Мухаммад ан- Наршахи (899 - 959).  Он пишет: «Кутайба бин Муслим в девяносто четвертом году хиджри (в 713 году) построил соборную мечеть в Бухаре. Он приказал жителям Бухары собираться там каждую пятницу. В начальном периоде распространения ислама жители Бухары читали Коран на парси (фарси) и не могли научиться арабскому языку. Когда [во время намаза] подходило время совершать руку’ (земной поклон – М.М.), был человек, который стоя сзади молящихся, произносил (на фарси – М.М.), «бикнита никнит» (наклоняйтесь, наклоняйтесь), а когда нужно было совершать саджда (поясные поклоны) кричал: никунийа никуни (кланяйтесь, кланяйтесь)»[11]

  Неопровержимыми аргументами в пользу таджикского происхождения родителей Ибн Сины служат также заметки известных средневековых арабских географов и путешественников IX – X веков, таких как Истахри, Ибн Хаукал и Макдиси.[12]  Эти авторы свидетельствуют о том, что население обширной территории Хорасана и Мавареннахра говорит исключительно на иранских языках. В городах люди общаются на языке фарси (дари, таджикский), а в селениях широко распространен еще и  согдийский диалект иранских языков. [13]

  У этих авторов не встречается абсолютно никаких напоминаний о существовании и хождении здесь тюркских наречий. Ибо кочевые тюркские племена в этот период в основном обитали севернее реки Яксарт (Сыр-Дарья), а в оазисах и городах Мавераннахра и Хорасана они встречались в основном в качестве наемных воинов или рабов.  Иными словами, Хорасан и Мавераннахр в тот период и даже после падения Саманидов вплоть до монгольского нашествия действительно являлись ареалами чисто таджикской культуры, и наличие тюркского составляющего на этой территории было незначительным и вовсе не проявлялось в области культурного и научного созидания.       

   7 – Ибн Сина с его обширными и основательными знаниями во всех областях научной мысли своей эпохи мог бы остаться на службу у захвативших Бухару пришлых Караханидских тюрков или у завоевавшего власть в Хорасане потомка тюркских рабов Султана Махмуда, но воспитанный в духе таджикской (иранской) культуры, он предпочел уехать в Хорезм, население которого, по описанию Абу Райхана Бируни в его книге «Асар ал-бакийа» («Памятниках минувших поколений») «относится к цветущему древу персидских народов».[14] А после того, как угроза тюркского нашествия нависла над Хорезмом, он предпочел служить у различных иранских правителей той эпохи до конца своих дней. В отличие от Бируни, который был принудительно привлечен к службе у Газневидов, находясь как будто на службе этих новоявленных правителей, а на самом деле служил древнеиранской культуре и мировой науке. Ибо ему, воспитаннику древних иранских научных традиций и изящной среды таджикской культуры, на тот момент были чужды нравы хлынувших из Дашти Кипчака в Мавареннахр и Хорасан кочевников («далеких от добродетели»[15]), подвергших автохтонное население края жестоким преследованиям и грабежам.

  8 – Ибн Сина, как по происхождению, так и духовно тесно связан с таджикским этносом и с таджикской культурой. Он, как и его современники Абу Райхан Бируни и Насир Хусрав, внес огромный вклад в обогащении такого важного компонента таджикского (персидского) языка, как его научная терминология.[16] На этой основе в последующие века на этом же языке были написаны видающиеся научные произведения (в частности труды Насир ад-дина Туси, Джлал ад-дина Руми, Абд ар-Рахмана Джами и др.), служившие надежной основой для развития мировой научной мысли.  Кроме того он считается основоположником жанра философского рубаи (на персидском языке), достигший своего пика в творчестве Омара Хайма и других классиков персидско-таджикской литературы.

  Эти и многие другие доводы служат неопровержимым аргументом в пользу того, что Ибн Сина не имел никакого отношения к тюркским этносам, не был знаком с их языком, и следовательно, им не написано ни одно произведение на этих языках.  Поэтому странно наблюдать за тем, кто упорно, без всякого основания и упрямо называет его тюрком. Известно, что подобные попытки не имеют ничего общего с реальностью и подчинены политическим и геополитическим целям.  С.Е Босворт и другие всемирно-известные ученые  видят причину «туркизации»  всего исламского и персидского культурного и научного наследия за последние столетия в распространении националистической волны под воздействием целенаправленных западных проектов, которые основаны на чрезмерной идеализации этнических особенностей.  Некоторые вновь образованные национальные государства претендовали на исключительную историческую этническую идентичность,  тогда как их роль в истории мусульманских стран преимущественно ограничивалась нашествиями и разбоями, а в развитии научного культурного наследия этих стран они оказали скорее отрицательное, чем положительное влияние. К подобной националистической волне в первую очередь относится пантюркистское движение, которое как было отмечено, возникло главным образом под влиянием западных политических проектов.

  Этим и объясняются стремления определенной части неподготовленных, но амбициозных и поверхностно мыслящих «ученых» из тюркоязычных «научных кругов»  (коих, к сожалению, за последние десятилетия наплодилось немало!)  приписать своему народу таких персидско-таджикских ученых, как Ибн Сина, Абу Райхан Бируни, Джала ад-дин Руми, Насир ад-дин Туси и многих других.  Тем самим они, поддаваясь влиянию своих западных «кукловодов» своими необоснованными и далекими от научной и исторической реальности «доводами», и освоенными от своих западных советников методами «деконструкции» обманывают свой собственный народ; и даже сами (видимо, с удовольствием) поддаются подобному лестному обману и массовому гипнозу. Понятно, что все современные нации имеют право на национальное строительство, но не за счет других и другой истории. Всякое мифотворчество имеет свои пределы, в конце концов, мифы имеют свойство развеяться.

  Ведь, если бы была допустима подобная интерпретация истории цивилизации, рассуждая исключительно с точки зрения современной политической географии, то можно было бы считать, например,  древних египетских фараонов Тутанхамона и Рамзеса арабами,  императора Константина Багрянородного и Иоанна Грамматика – тюрками, а вождя ацтеков Монтесуму – испанцем или мексиканцем или же Алишер Навои -афганцем. Однако, такие заявления, по меньшей мере, выглядят смешными, т.к. последные появились на этом горизонте потом. С другой стороны, как было отмечено вначале, такие великие личности и создатели мировой культуры, как Фараби, Бируни, Ибн Сина, Джалалиддин Балхи (Руми), Коперник, Галилей, Навои и Эйнштейн   принадлежат всему человечеству. И мы, таджики, автохтонные ираноязычные обитатели Центральной Азии, с полным на то основанием имеем право гордиться тем, что подарили миру таких великих личностей, как Фирдоуси, Ибн Сина, Бируни, Насир Хусрав, Омар Хайям, Насир ад-дин Туси, Джалал ад-дин Руми и многих других ярких светил науки и литературы. Осознаем, что мы не единственные в создании этой культуры, что другие тоже внесли свой весомый вклад в это дело, т.е. в развитии мусульманской культуры. Но эти и подобные им имена неотъемлемая часть таджикской/иранской культурной идентичности, их невозможно оторвать от нашей ментальности. Более того, мы также должны гордиться, и тем, что другие стремятся (хотя не всегда основательно) приписать своему народу научных авторитетов прошлых времен, принадлежащих всем. Но историческая справедливость требует, чтобы авторитет этих всемирно-известных сыновей нашего народа не стал предметом дешевой националистической спекуляции, а служил братскому союзу и единению всех народов, как они сами того желали.

Махшулов Мухаммад Салом

Центр Авиценноведения Института философии, политологии и права

Национальной Академии наук Республики Таджикистан.    

[1]   А.М.Гуашон. Ибн Сина. 1986. ; A.J. Arberry, "Avicenna on Theology", KAZI PUBN INC, 1995. excerpt: "Avicenna was the greatest of all Persian thinkers; as physician and metaphysician"&fp=dcce4d829681fc6c&biw=1824&bih=966

Абу Али ибн Сина. Рисолаи Саргузашт. Љ. 1. Душанбе. 2015; Доират ул-маорифи исломї. Ба забони англисї. Нашриёти Брил. Лейден. С.941

  Henry Corbin, "The Voyage and the messenger: Iran and Philosophy", North Atlantic Books, 1998. pg 74:"Whereas the name of Avicenna (Ibn Sina, died 1037) is generally listed as chronologically first among noteworthy Iranian philosophers, recent evidence has revealed previous existence of Ismaili philosophical systems with a structure no less complete than of Avicenna". Ibn Sina ("Avicenna") Encyclopedia of Islam. 2nd edition. Edited by P. Berman, Th. Bianquis, C.E. Bosworth, E. van Donzel and W.P. Henrichs. Brill 2009; Fayz, M. Getz. "Avicenna" in Sandra Clayton-Emmerson (2005), Key Figures in Medieval Europe: An Encyclopedia (Routledge Encyclopedias of the Middle Ages). Routledge. pg 54: "The Persian philosopher, poet, and physician Ibn Sina (Abu Ali al-Husayn ibn Abdullah ibn Sina) is known in the west as Avicenna. He was born in Bukhara and died in Hamada, Persia".

[2] Диноршоев М.Д. Предисловие к «Сочинениям» Абу Али ибн Сины, Душанбе, «Дониш», 2005, СС. 2-36.

[3] Ибн Сина. Избранные философские произведения. – Москва, 1980. С. 256. 

[4] Там же, с. 46.

[5] Носири Хусрав. Куллиет. Девони аш‘ор. Т. 2. - Душанбе: «Ирфон», 2003. - С. 442.

[6] Носири Хусрав, Куллиёт. Девони ашъор. Т. 1, Душанбе, «Ирфон», 2003. С. 633.

[7] Ибн Сина. Аш-Шифа. Илахийат (2). По случаю тысячелетия аш-Шейх ар-Раиса.

[8] Диноршноев М.Д. Предисловие к «Сочинениям» Абу Али ибн Сины, Душанбе, «Дониш», 2005, С 13.

[9] Там же.

[10] Justi F. Iranishes namenbuch. Marburg, 1895. – c. 271.

[11] Ан-Наршахи, Мухаммад. Та’рих-и Бухара (История Бухары), Перевод и комментарии Ш. С. Камалиддина, Ташкент: SMI-ASIA, 2011. С. 53.

[12] См: Истахри, Абу Исхак. Масалик ва мамалик, Тегеран, 1348 г. х; Ибн Хаукал. Сурат ал-ард, Тегеран, 1345 г.х.; ал-Макдиси. Ахсан ал-Такасим. Бейрут 1986.

[13] Диноршноев М.Д. Предисловие к «Сочинениям» Абу Али ибн Сины, Душанбе, «Дониш», 2005,

[14] C.E. Bosworth, «The Appearance of the Arabs in Central Asia under the Umayyads and the establishment of Islam», in History of Civilizations of Central Asia, Vol. IV: The Age of Achievement: AD 750 to the End of the Fifteenth Century, Part One: The Historical, Social and Economic Setting, edited by M. S. Asimov and C. E. Bosworth. Multiple History Series. Paris: UNESCO Publishing, 1998. excerpt from page 23:

[15] Ибн Сина. Аш-Шифа. Илахийат (2). По случаю тысячелетия аш-Шейх ар-Раиса.

[16] Диноршноев М.Д. Предисловие к «Сочинениям» Абу Али ибн Сины, Душанбе, «Дониш», 2005,